В авиационную историю обычно попадают значимые случаи – либо геройские действия экипажа, либо, что, к сожалению, тоже бывает, аварии и катастрофы. Об одной из нестандартных ситуаций и хотелось бы рассказать. В архивах СБП и МАС об этом случае мало что осталось – вертолет давно снят с вооружения, а те, кто в нем участвовал, давно на пенсии, за исключением бывшего старшего борттехника вертолёта ст. л-та, а ныне подполковника Атькова Юрия Юрьевича, который и поведал о подробностях.

Летавшему легко установить дату того или иного авиационного события – все есть в лётной книжке! Итак: дата –14 июня 1985 года, тип летательного аппарата – Ми-14ПЛМ. Краткое содержание задания: специальное задание. Количество полётов: 1. Общий налёт: 4 часа 00 минут. Таких записей – великое множество в любой лётной книжке. Но как дважды не войти в одну и ту, же реку, так и не повторится один и тот же вылет...

Отпахав галсами Баренцево море, как комбайн колхозное поле, возвращался обратно, на стоянку дежурных сил, боевой противолодочный вертолёт Ми-14ПЛМ – бортовой номер 10. Командир вертолёта капитан Кауль В.Д., правый лётчик старший лейтенант Сак О.П., штурман капитан Ерохин Н.Н., старший бортовой техник старший лейтенант Атьков Ю.Ю.

Середина июня. Уже и в Заполярье пришло долгожданное лето. Было градусов 15. Машина шла домой. Дежурство близилось к завершению, даже обещался выходной. Вот вдали показалась береговая черта, дальше – по кромке залива и дома...

Но дальше кромки полёт не пошёл. Оставив позади г. Полярный, речевой информатор РИ-65 вдруг стал молоть такую чушь, которая была не совместима с настроением экипажа. «Борт 140-10. Пожар в отсеке топливных баков. Борт 140-10. Пожар в отсеке топливных баков».

Вертолёт резко бросило в сторону. Командир, правый лётчик и борттехник переглянулись. Кто растерянно, кто взволнованно. В горле застыл немой и нелепый вопрос: «Почему? Почему пожар? Ведь никогда не было? Ни у кого». В ту же секунду вертолёт выровнялся в горизонтальном полёте. Экипаж рыскал глазами по земле, подыскивая место для посадки. Через секунды 2-3 повалил едкий дым. РИ-65 нудел не переставая. Штурман стал просовываться через борттехника, то ли посмотреть, то ли подышать, так как в его кабине стало не продохнуть. Снизились. Вокруг, как по заказу, высоковольтные ЛЭП. Больше некуда, кроме, как под них. РИ-65 не смолкает, но все мысли уже про посадку. Но где? Где? Вот полоска дороги, рядом с каким-то коровником. Туда и «падаем». Стали зависать. Под музыку РИ-65 вертолёт так кидало, что борттехник, не помещаясь в своём рабочем месте со штурманом, встал. Встал и пошёл к входной двери. Открыл дверь, и свежий ветер ворвался в кабину вертолёта. Метров с десяти было видно, как этот ветер трепал солому на выбранном месте посадки. Ни говорить, ни думать было некогда. Надо было прыгать и проверить на земле место посадки. Борттехник прыгал с высоты 1000 метров ещё в школе, потом в полку, но тогда он был с парашютом. Вертолёт так швыряло, что просто подталкивало к прыжку. Прыгнул. Так и есть: вошёл выше колена в колхозную свалку соломы. А сверху не скажешь – вроде как грунт. На четвереньках, не успевая обрадоваться удачному приземлению и земле в целом, «бортач» выдвигался из-под висящей машины, чтобы его увидели те, прилипшие к остеклению с надеждой в глазах. Но... борттехник скрестил руки над головой: посадка запрещена! Потом указал, куда надо смещаться. Поставить вертолёт на стоянке – святое дело «бортача». «Сейчас всё сделаем, – думал он. – Только бы прижать вертолёт поближе к скале, чтобы он не угодил на мягкий грунт». Всё, посадка. Малый газ. Шасси на земле и не проваливаются. Несущий винт останавливается, и только теперь, в спокойной обстановке, можно увидеть, что стоит машина под углом градусов 6, а одна из лопастей находится над огромным валуном в 40-50-ти сантиметрах. Сели...

Как сказал потом «московский» полковник Радостев: «Хуже было нельзя». Хотя хуже всегда можно. Но главное – сели. Было радостно и тревожно.

Стали подтягиваться местные жители – крестьяне пос. Горячий Ключ. Правый лётчик и борттехник, пока образовалась пауза до прилета помощи, а скорее – сурового начальства, сходили на ближайшую ферму за молоком. А, вернувшись, застали остававшихся членов экипажа за странной работой: те таскали камни в кабину лётчиков. Оказалось, что вертолёт стал давать просадку на основные стойки шасси и грозил упереться хвостовым винтом в землю. «В хвостовой отсек никому не входить!» – сказал командир. «Чего не ходить?» – подумал борттехник. Он только что все вертолётные чехлы запихал в хвостовую балку, так как зам.комполка по ИАС подполковник Молчашкин В.В. запрещал возить их на борту.

Тем временем вертолёт продолжал «садиться на зад». Передние амортизационные стойки выдвинулись на всю длину, а колёса, казалось, едва касаются земли. Экипаж добросовестно носил камни в машину под контролем всё прибывающего населения посёлка. На ближайших валунах лучшие «зрительские» места были заняты. Многие наблюдали шоу стоя. Казалось, у сельчан теперь отсчёт времени будет вестись до посадки вертолёта и после.

Вскоре транспортабельные камни в округе кончились. Как быть? Подсказал кто-то из публики: мол, недалеко пограничники службу несут, давайте к ним. От них в спешном порядке привезли, на ГАЗ-66, пустую катушку из-под кабеля, которую и примостили под вертолётом, в месте расположения АРК-9 (радиокомпаса). Осадка прекратилась. Потом появился трактор С-100 и транспортный вертолёт с ожидаемыми начальниками на борту. Было трудно поверить, но нам привезли обед. Жизнь налаживалась! Светило солнышко. Мы сидели на земле и ели, долго ели...

Поевшим достойная комиссия начинала задавать каверзные вопросы. Поэтому правый лётчик и бортовой техник очень тщательно пережевывали пищу. Вставать не хотелось. Вопросы задавались отдельно. Всем ли одинаковые – узнать теперь трудно, а основной вопрос, заданный борттехнику, был такой: нюхал ли он когда-нибудь фреон? «Конечно, нет», – ответил тот. И ещё спросили: «Есть ли чехлы на вертолёте, чтобы постелить их на землю?». «Конечно, нет!». Потом ещё говорили, записывали, фотографировали. Потом трактором за водило, подцепили вертолёт и под общее ликование зрителей двинулись вверх на горизонтальную площадку.

День близился к завершению, когда борттехник снова занял свое место в вертолёте. Только командиром на этот раз уже был командир полка полковник Мандрык И.И. Он задал «бортачу» самый лёгкий вопрос: «У тебя шило (спирт) есть?». А потом, улыбнувшись ответу, добавил: «Ну, тогда запускай!». До своего аэродрома долетели благополучно, тем более там и было – рукой подать.

Виновника вынужденной посадки определили быстро – ложное срабатывание датчика противопожарной системы, который и запустил распыл противопожарного фреона.

Позже аналогичный случай произошел в экипаже капитана Абрамова О.К счастью, борттехник был тот же, знакомый с запахом фреона, поэтому на вынужденную уже не садились. Мы уже знали, что это ложное срабатывание.